Центральный комитет компартии Латвии в августе 1941 года обратился в Государственный комитет обороны СССР с просьбой о создании национального латышского соединения. Основой формирования дивизии стали партийные работники из Лиепаи.

Формирование дивизии началось 3 августа 1941 года в Гороховецких лагерях неподалеку от г. Горького. 201-я Латышская дивизия стала первой национальной воинской частью Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Первые группы добровольцев стали прибывать уже 11– 12 августа. Основная масса – с 15 по 20 августа. К этому времени уже прибыло около 2500 бывших латвийских милиционеров и работников НКВД. Добровольцы прибывали группами по 100– 200 человек из Горьковской, Кировской и Ивановской областей, где была размещена большая часть эвакуированных граждан Латвии. Большое количество добровольцев прибывало в одиночку, так как мобилизация эвакуированных граждан Латвии началась только в сентябре.

Первоначально дивизия называется латвийской, однако уже в августе в официальных документах она значится латышской. Затем вновь в октябре 1941 г. распоряжением командования Московского военного округа было указано, что «201-ю Латышскую стрелковую дивизию впредь именовать 201-й Латвийской стрелковой дивизией». Подобная неопределенность в названии продолжалась до тех пор, пока в приказе Народного комиссара обороны СССР от 5 октября 1942 г. не было сказано: «преобразовать 201-ю Латышскую стр. дивизию в 43-ю гвардейскую Латышскую стр. дивизию»

201 сд на 70% была укомплектована добровольцами. Из них граждане Латвийской ССР составили примерно 90 %: латышей — 51 %, русских — 26 %, евреев 17 %, поляков 3 %, других национальностей — 6 %. Дивизия стала первой советской дивизией, сформированной по национальному признаку. Любопытно, что в дивизии было сравнительно много евреев, в некоторых подразделениях даже занятия проводились на идиш.

Несмотря на все трудности, дивизия была сформирована за месяц. И уже 12 сентября 1941 г. воины дивизии приняли присягу. Официальные документы свидетельствуют о том, что к началу декабря 1941 г. в составе дивизии было 10 348 человек.

3 декабря 1941 года бойцы дивизии стали грузиться в 16 железнодорожных эшелонов, которые сразу же уходили к линии фронта, недалеко от Москвы. К 6 декабря части выгрузились и сосредоточились в Мытищах, в 12 километрах северо-восточнее столицы. Дивизия была включена в состав второго эшелона 1-й ударной армии. В суровые морозы она прошла маршем в сторону Клина около 200 километров. 11 декабря дивизия участвовала в освобождении Клина.

13 декабря Латышская дивизия была выведена из состава 1-й ударной армии и включена в 33-ю армию (командующий — генерал-лейтенант М.Г. Ефремов), готовившуюся к наступлению на реке Нара у города Наро-Фоминска на центральном участке Западного фронта. Со станции Химки дивизия была перевезена по железной дороге. Бойцы выгрузились 17–19 декабря севернее Наро-Фоминска на станциях Апрелевка, Селятино, Рассудово.

33-я армия имела задачу наступать на Боровск, Малоярославец и Верею и в дальнейшем выйти в тыл можайской группировки противника, на которую наступала 5-я армия.

17 декабря — первый день наступления. Из-за недостаточности выделенных артиллерийских и танковых сил в этот же день оно не имело успеха. Войска понесли большие потери. Поздно вечером 19 декабря 1941 года 201-я Латышская дивизия сменила поредевшую в боях 110-ю стрелковую дивизию (2 формирования) и заняла исходные позиции для наступления на центральном участке зоны боев 33-й армии. В ее задачу входило, взаимодействуя с 1-й гвардейской мотострелковой Московской и 110-й стрелковой дивизиями, овладеть селом Елагино (в 6–8 километрах юго-западнее Наро-Фоминска, где находился важный оборонительный узел противника), деревнями Атепцево и Татарка.

На высотах, где находились населенные пункты Елагино, Слизнево и Котово, размещались основные узлы обороны немцев на этом участке фронта, господствовавшие над линией реки Нара. Елагино планировалось обойти с севера и юга, нанеся удар на Щекутино и Мишуково. На этом участке фронта Латышская дивизия вела свои первые бои с 20 по 26 декабря 1941 года. Первые три дня бои шли за Елагино. На рассвете 20 декабря в атаку поднялись 92-й и 191-й полки. Полки наступали на Елагино. 92-й — прямо, с востока и северо-востока; 191-й — с севера и правее его, на деревню Котово.

Утром 21 декабря наступление полков дивизии продолжалось. 191-й полк отражал контратаки, нес ощутимые потери и продвижения не имел. 92-й полк, атакуя Елагино, подвергался сильному огневому воздействию и также не мог продвинуться. 122-й полк, наносивший удар севернее Елагино, решительно вклинился в немецкую оборону, но у разъезда «75-й километр» оказался под сильным нажимом и стал нести существенные потери, так как его контратаковали сразу с трех сторон, в том числе и потому, что его правый сосед, 6-й мотострелковый полк, был крайне ослаблен в предшествующих боях и значительно отставал в продвижении, что делало уязвимым фланг 122-го полка.

В этот день был тяжело ранен командир дивизии Янис Вейкин и командовать дивизией временно стал ее начальник штаба полковник Генрих Паэгле.

Артиллерийское обеспечение дивизии было не столь сильным, как это требовалось для столь напряженных боев: на 4-километровый фронт прорыва имелось всего 48 орудий и 60 минометов (без 50-миллиметровых). Вся артиллерия усиления армии состояла из 8 гаубиц. Даже имевшиеся во всей 33-й армии 9 танков не было возможности использовать, так как лед на Наре был разбит, а переправы противник держал под непрерывным сильным обстрелом.

22 декабря 1941 года, на третий день боев, бойцы 92-го полка ворвались на окраину Елагино, воспользовавшись темнотой, и заняли треть села. Но сил на овладение населенным пунктом полностью не хватило. Остатки наступавших под сильным артиллерийским и минометным огнем были вынуждены покинуть занятые рубежи и укрыться в лесу. Особенно яростные и ожесточенные непрерывные контратаки гитлеровцы предпринимали на участке 122-го полка, где разъезд «75-й километр» весь день переходил из рук в руки. Части и подразделения дивизии несли большие потери.

В управление боями дивизии по итогам трехдневных неудачных атак вмешался штаб 33-й армии. Он принял решение перегруппировать силы и сместить направление ударов. Задачей Латышской дивизии было поставлено перенести удар далее, на юго-запад, в общем направлении на Боровск, атаковать противника в направлении на Щекутино, прикрывшись со стороны Елагина. В дальнейшем же наступать не на разъезд «75-й километр», а южнее, на Башкино. На Щекутино должен был наступать 191-й полк, обойдя узлы сопротивления противника. 92-й полк выводился во второй эшелон и приводился в порядок. 122-му полку приказывалось продвигаться к разъезду «75-й километр», также взять Котово и наступать на Татарку.

25 декабря, командование армии перевело Латышскую дивизию южнее, на боровское направление — был получен новый приказ: во взаимодействии с другими соединениями 33-й армии освободить город Боровск. Наконец, 33-я и 43-я армии прорвали оборону противника и вынудили его начать отход. Теперь шло преследование, гарнизоны в опорных пунктах окружались и уничтожались. 26 декабря войсками 33-й армии был освобожден частично захваченный до этого Наро-Фоминск (силами 222-й стрелковой и 1-й гвардейской мотострелковой Московской дивизий). В связи с этим успехом Латышская дивизия была передислоцирована из центра на южный, левый фланг армии. 4 января был освобожден Боровск.

11 января 1942 года 201-я Латышская стрелковая дивизия была выведена из боя и включена в резерв Ставки Верховного главнокомандования.

15-16 января 1942 г. части Латышской дивизии, пройдя Наро-Фоминск, вышли к станции Апрелевка для получения пополнения и проведения боевой подготовки. В январе 1942 года на пополнение прибыли 4538 человек. Из них 747 были эвакуированными гражданами Латвийской ССР, остальные до войны проживали в центральных областях СССР. Если к началу боев личный состав дивизии состоял из жителей Латвийской ССР на 90 %, то теперь — на 60 %. К концу января 1942 года в дивизии насчитывалось 8942 человека, что составляло недокомплект по штату в 2699 человек.

В боевой учебе основное внимание уделялось сколачиванию подразделений, изучению боевого опыта дивизии. Было получено недостающее оружие и организовано его изучение.

Во второй половине января 1942 года, еще находясь в Апрелевке, Латышская дивизия была включена в состав 1-й ударной армии, передислоцированной из-под Москвы на Северо-Западный фронт. С февраля по апрель 1942 года дивизия сражалась под Старой Руссой.

Войска Северо-Западного фронта начали готовиться к проведению операции по окружению и уничтожению 16-й немецкой армии, которая заняла район Демянска в сентябре 1941 года, когда фашистскими войсками был совершен прорыв юго-восточнее озера Ильмень. За прошедшие с осени 1941 года месяцы немецкие военные инженеры, используя лесисто-болотистую пересеченную местность, успели превратить плацдарм в мощный оборонительный район, постоянную лесную крепость протяженностью с запада на восток около 80 километров.

В ходе зимнего контрнаступления Северо-Западного фронта его 11-я армия в январе 1942 года вышла на ближние подступы к Старой Руссе, и ею была глубоко охвачена демянская группировка противника. Впервые с начала войны создались условия для полного окружения и ликвидации столь крупных сил гитлеровской армии.

На демянском направлении войскам Северо-Западного фронта противостояла немецкая группировка, в которую входили 5 пехотных, 2 моторизованные (в том числе дивизия СС «Мертвая голова») и 1 охранная дивизия 16-й армии. В целом группировка насчитывала около 100 тысяч солдат и офицеров, 1600 орудий и минометов. По противотанковой артиллерии враг имел более чем двойное, а по авиации — подавляющее превосходство.

Ставка решила сосредоточить основные усилия только на старорусском направлении. С 22 января 1942 года фронт получил 1-ю ударную армию, в состав которой и входила 201-я стрелковая Латышская дивизия. Армия, переданная из состава Калининского фронта и находившаяся в районе Клина, была по железной дороге перевезена в район Северо-Западного фронта к 6 февраля. Но Ставка считала главным не окружение демянской группировки (на это выделялись малые силы), а нанесение удара армии в другом направлении — на запад, на Псков, в тыл ленинградской группировки немецких войск. Ставка недооценивала противника, силы фронта действовали на расходящихся направлениях, и ни на одном из них решающего превосходства над неприятелем не было создано. Задача разгрома демянской группировки оставалась для Северо-Западного фронта второстепенной, сил выделялось мало. Попытки командующего фронтом П.А. Курочкина обратить на это положение внимание Сталина и Шапошникова были отклонены. 1 февраля 1942 года Ставка утвердила план операции по наступлению, представленный командующим Северо-Западным фронтом.

11-я армия должна была наступать на Старую Руссу, а 1-я ударная и два корпуса — действовать на ее левом фланге, перемещаясь из района Парфино на юг по берегам рек Ловать и Редья. Замысел состоял в рассечении фронта противника и изоляции старорусской группировки от демянской. Внешний фронт окружения создавался силами 11-й и 1-й ударной армий. Внутренний образовывался бы силами 34-й и 1-й ударной армий.

Соединений 1-й ударной армии доставляли по железной дороге в район Бологого, а далее, до района сосредоточения, войска двигались пешим маршем, длина которого составляла 160–250 километров. Все это затрудняло выдвижение соединений к фронту, замедляло его.

Войска 1-й ударной армии начали сосредоточение в условиях, когда по ее эшелонам почти непрерывно наносила удары немецкая авиация. Марш после выгрузки шел в условиях бездорожья, метелей, морозов, достигавших -30 °C. Солдаты могли двигаться только по ночам, пешком, по одной дороге, проложенной в глубоком снегу со стенками высотой до 1,5 метров. Костры на привалах разводить было запрещено.

Латышская дивизия в первых числах февраля 1942 года выгрузилась на станциях Любниц и Дворец в 110 километрах к северо-западу от Бологого и совершала марш на расстояние около 150 километров. Снежные заносы, бездорожье затрудняли движение настолько, что колонны тылов, артиллерии, танков растянулись, отстали и к началу наступления в районы сосредоточения не подошли, что сразу сказалось на ходе боевых действий.

Комдив Я.Я. Вейкин доносил 7 февраля 1942 года в штаб армии:

«Часть дивизии не имеет вооружения (оно осталось на станции выгрузки); из полученного 6-тысячного пополнения пятая часть не прошла начального военного обучения, части имеют 0,5–0,75 боекомплекта боеприпасов, 1–2 сутодачи продовольствия, автотранспортом дивизия укомплектована на 55 %, конским составом — на 70 %, и тот сильно истощен».

201-я стрелковая дивизия подошла к району боевых действий 7 февраля 1942 года. Командарм приказал немедленно начать движение в район Тупичино — Русская Болотница — совхоз «Красная Заря», т. е. около 40 километров на северо-запад. Кузнецов сразу предупредил, что подвоз боеприпасов затруднен. Дальнейший маршрут дивизии проходил по болотистому массиву Невий Мох. Там дорог вообще не было, его надо было обойти. Достигнув рек Ловать и Редья в их низовьях, пришлось повернуть на юг. Путь был через деревни Нива, Мехово, Березка, Блазма, Лажины, Ермошкино, Юрьево, Гридино, Горбы. Особенно тяжелым для полков дивизии оказалось прохождение отрезка пути в 70 километров от Юрьево, через низовья Ловати, Редьи к конечному пункту — деревне Шапкино. Оно заняло двое суток. Дороги были забиты войсками, постоянно возникали пробки.

Дойдя до Шапкино, дивизия расположилась по деревням: 92-й полк — в Подцепочье и Васильевщине, 122-й полк — в Зубакино и Воскресенском, 191-й — в Маврино; тылы — в Горушках.

Но обстановка не давала времени для того, чтобы наращивать силы. Несмотря на неполную готовность армии к наступлению, дивизии пошли в бой.

Согласно приказу Северо-Западного фронта от 10 февраля, войска 1-й ударной армии к исходу 12 февраля вышли на рубеж Пенна — Угно — Подцепочье — Соколово. Второго эшелона не было. Для выхода на исходный рубеж войскам, чтобы пройти расстояние 10-100 километров, было отведено всего два дня, и они двигались и ночью, и днем. Их передвижения легко фиксировались немецкой воздушной разведкой. Авиация бомбила и обстреливала идущие к фронту части, фактор внезапности и скрытности направления ударов отсутствовал. Тылы и артиллерия по-прежнему отставали.

Латышская дивизия наступала на главном направлении, вместе со 2-й гвардейской стрелковой бригадой и 129-й стрелковой дивизией (II формирования). 191-й полк находился в резерве.

Боевой приказ командующего Северо-Западным фронтом от 10 февраля 1942 года ставил армии задачу с утра 13 февраля прорвать оборону противника южнее Старой Руссы, затем обойти город с юго-запада в направлении Взгляды — Городцы и перерезать железную дорогу Старая Русса — Дно. В дальнейшем 1-я ударная армия должна была совместно с соседом слева — 11-й армией (командующий генерал-лейтенант В.И. Морозов) — разгромить старорусскую группировку противника и выйти в район Шимск — Сольцы. Последний гитлеровцы считали важным, так как он прикрывал основные коммуникации снабжения немецких армий, с сентября 1941 года державших в блокаде Ленинград.

Части дивизии, начиная с 13 февраля, принимали участие в боях с целью окружения демянской группировки противника. Латышская дивизия выполняла задачу расширения занятого нашими войсками коридора, шириной всего в 20 километров, отделявшего окруженные немецкие части от войск, находившихся по внешнюю сторону «котла».

Начиная с 13 февраля 1942 года, советские войска, прорвавшись из района Парфино (на р. Ловать) на юг, вели бои в междуречье Ловати и Полисти, с целью окружить 16-ю армию численностью до 11 дивизий в районе Демянска. Немецкая оборона на р. Полисть южнее Старой Руссы стала строиться уже с 3 февраля 1942 года по принципу опорных пунктов по обоим берегам р. Полисти в отстоящих друг от друга на 2–3 километра деревнях, к тому же, при условии превосходства немцев в воздухе. В общем, она представляла собой хорошо оборудованные узлы сопротивления и системы опорных пунктов, сильно насыщенных огневыми средствами и инженерными заграждениями. Большинство опорных пунктов и узлов сопротивления противника были очень выгодно расположены в тактическом отношении: с хорошим круговым обзором и обстрелом всех подступов к ним. Местность перед деревнями, превращенными в опорные пункты, была открытая, представляла собой в основном обширные снежные поля, все подступы простреливались сильным минометным и пулеметным огнем. Оборонительных сооружений здесь немцы не успели построить, но они получали мощную огневую поддержку в виде артиллерии, и особенно авиации.

13 февраля 1942 года перешли в наступление 92-й и 122-й полки (191-й оставался в резерве). С утра шел густой снег и видимость отсутствовала. С 10 часов части дивизии после слабой артиллерийской подготовки и без поддержки танков поднялись в атаку. Они сбили боевое охранение противника и по рыхлому снегу стали продвигаться к переднему краю обороны. Пройдя к исходу дня 8-10 километров, вышли на рубеж Аринино — Ивановское — Подцепочье — восточнее Бородино. Дальше они продвинуться не могли, поскольку из опорных пунктов велся многослойный ружейно-пулеметный, минометный и артиллерийский огонь. Это сильное огневое сопротивление части не могли преодолеть. Командование немецких войск выполняло приказ Гитлера «стоять по колено в крови, но Старой Руссы не сдавать».

Дивизия не смогла с ходу преодолеть подготовленную оборону противника и втянулась в затяжные бои за его опорные пункты, густо разбросанные по берегам р. Полисть (Волышово, Ивановское, Выставка, Бородино, Трохово, Вгляды). Удар наносился по деревням Чухново, Вошково и Бородино (в 120 километрах к югу от Старой Руссы). 122-й полк вышел к реке Полисть и подошел к Бородино, изготовившись к ночному бою. 92-й полк подходил к Чухново.

14 февраля 122-й полк вел бой за Бородино, начиная с ночи, когда он трижды ходил в атаки. Днем штурм продолжался, и к 15 часам деревня была освобождена. Одна рота заняла часть деревни Бракловицы. Атака на Вошково в этот день была отбита. Также не удалось взять и расположенную севернее деревню Большое Толочно. Но, когда бойцы 122-го полка освободили деревни Чухново и Выставка, Большое Толочно была обойдена. У минометного дивизиона не было боеприпасов. В армии не было горючего, и она не могла доставить боеприпасы с ближайшей железнодорожной станции. Горючего не было и у 83-й танковой бригады.

Во второй половине дня 15 февраля 1942 года противник нанес сильный контрудар по позиции соседей Латышской дивизии справа — 84-й стрелковой бригаде и 2-й гвардейской стрелковой бригаде. Подвергшись сильнейшей бомбежке, понеся большие потери, обе были вынуждены отойти с занятых позиций обратно, на рубеж Утошкино — Ивановское. В этой обстановке два батальона 92-го полка были сняты со своих позиций и направлены в помощь 2-й гвардейской стрелковой бригаде.

К 16 февраля 122-й полк наступал на Сыроежино и овладел деревней Вошково. В тесном взаимодействии с соседями он вклинился в передний край обороны противника. Бой был перенесен в глубину, латышские бойцы стремились выйти к реке Холынья — второй линии немецкой обороны. 92-му полку, от которого остался в дивизии только один батальон, пришлось прекратить успешно проводившееся наступление.

17 февраля дивизия, преодолев отчаянное сопротивление противника, заняла села Выставка, Бородино, Бракловицы, Чухново, Вошково, обошла деревню Большое Толочно.

18 февраля взятый командующим армией из своего резерва 191-й полк был им направлен атаковать деревню Забытово, чтобы затем попытаться отбить потерянную за день до этого деревню Утошкино на р. Полисть, к северу от позиций Латышской дивизии. Стоял 20–30 градусный мороз. Противник вел сильный артиллерийский обстрел и постоянно, с 9 утра до 5 часов вечера, бомбил наступающие батальоны. Самолеты шли волнами, непрерывно, группами от 9 до 30 единиц и бомбили лес, куда отошел полк, снижаясь до 200–300 метров. Несмотря на такие обстрелы и бомбежку, стрелки 191-го полка дошли к концу дня до окраин деревни, но закрепиться там у них уже не было сил. Когда, несмотря ни на что, бойцы 191-го полка все-таки ворвались в Утошкино, они были контратакованы во фланг немецкими танками. Полк не имел достаточного количества противотанковых средств, понес значительные потери и был вынужден отойти. В дивизию он возвратился только в конце февраля.

Несмотря на всю стойкость своих бойцов, дивизия была не в силах сломить сопротивление противника и овладеть деревнями Подсосонье, Б. и М. Толочно, Сыроежино. В ходе этих атак дивизия, как и все остальные соединения армии, понесла большие потери — в стрелковых батальонах оставалось не более чем по сто человек. Бои приняли затяжной характер. Стремясь не допустить их перехода в стадию позиционной войны, советское Верховное главнокомандование требовало от командования 1-й ударной армии энергичных действий по созданию прочного внешнего кольца окружения немецкой 16-й армии у Демянска. (Внутреннее кольцо окружения замкнулось 20 февраля 1942 года, когда в районе населенного пункта Залучье 15-я стрелковая бригада и лыжные подразделения 1-го гвардейского стрелкового корпуса соединились с 42-й стрелковой бригадой Северной группы 34-й армии). Это был первый в истории Великой Отечественной войны случай окружения оперативной группировки противника.

В дивизии с 13 февраля по 4 марта выбыло из строя 6458 человек, в том числе убитыми — 1153. В стрелковых батальонах оставалось не более чем по сто человек. Большие потери были в конском составе и в вооружении.

К 23 февраля 1942 года противнику удалось оттеснить части правого фланга 1-й ударной армии на рубеж, с которого они начинали наступление: шоссе Старая Русса — Холм. Но 201-я и 129-я дивизии в центре фронта армии продолжали удерживать захваченный ими в ходе наступления рубеж по Полисти.

Латышская дивизия, несмотря на всю стойкость своих бойцов, не смогла сломить сопротивление противника и овладеть деревнями Подсосонье, Б. и М. Толочно, Сыроежино. Ворвавшись 28 февраля в Сыроежино с 10 танками, 191-й полк был вынужден снова отойти на исходный рубеж, потеряв 3 единицы техники.

Немцы перебросили подкрепления, и с 1 марта встречное сражение разгорелось с новой силой. 1 марта бойцы 122-го полка ворвались в Подсосонье, но снова были вынуждены под ударами немецкой пехоты и авиации отойти. С 5 марта решением Военного совета Северо-Западного фронта наступление 1-й ударной и 11-й армий было временно прекращено, и им было приказано перейти к обороне. 6 марта поступил приказ командующего армией командиру Латышской дивизии перейти к обороне на рубеже Выставка, Бородино, Бракловицы. Было обращено особое внимание на необходимость укрепления линии обороны путем строительства дзотов и других опорных пунктов.

К концу февраля-началу марта 1942 года становилось все более очевидным, что все попытки расширить внешнее кольцо окружения шести немецких дивизий, окруженных под Демянском, остаются безрезультатными. Задачи, поставленные 1-й ударной армии, но не обеспеченные соответствующими силами и средствами, оказались нереальными и остались нереализованными. Наша группировка войск не имела достаточно выделенных сил, неудовлетворительно снабжалась из-за удаленности войск от железнодорожных станций, несла большие потери, страдала из-за господства в воздухе немецкой авиации.

С середины марта немцы также перешли к обороне (как отказалось, ненадолго).

9 марта Ставка направила командованию Северо-Западного фронта новую директиву с требованием разгрома демянской группировки. Она была, как всегда, суровая и, как часто бывало, не полностью отражавшая положение дел.

К середине марта : в 92-м стрелковом полку 1-й батальон насчитывал 50 активных штыков, 2-й — 64, 3-й — 39; 122-й полк был сведен в один батальон численностью в 208 человек; и, наконец, в 1-м батальоне 191-го полка было 67, а во 2-м — 83 активных штыка.

По приказанию нового командира в дивизии, учитывая произошедший переход к позиционной войне, были немедленно развернуты инженерные работы. До этого в условиях наступательных боев, и даже в момент замедления их темпов, не проводились никакие работы по рытью окопов и строительству укрытий для личного состава. Подразделения несли ничем не оправдываемые потери, у бойцов не было возможности обсушиться, обогреться, отдохнуть. Считалось, что «наличие укрытий будет снижать наступательный порыв». Теперь же за считаные дни в дивизии была сооружена система блиндажей, землянок, укрепленных огневых точек, оборудованы траншеи, созданы огневые позиции для орудий и т. п.

Данные работы, как оказалось, были проведены весьма своевременно. Позиционная война в эти дни прекратилась — в марте 1942 года немецкое командование начало наступательные действия, предприняв решительные меры по деблокированию окруженной группировки. Подтянув силы оно создало в районе южнее Старой Руссы корпусную группу «Зейдлиц» в составе пяти дивизий.

Весь день 20 марта немецкая авиация большими силами бомбила передний край наших войск на намеченном участке прорыва, где у нас ПВО практически не было, эффективного зенитного огня не велось. Одновременно с ударами авиации осуществлялся артиллерийский и минометный обстрел. На участке Латышской дивизии на переднем крае стоял 92-й полк, поэтому именно его позиции подверглись интенсивной бомбардировке и обстрелу. Огонь, который под бомбами и пулеметными очередями вели четыре малокалиберные зенитные орудия дивизии, был неэффективен.

С утра 21 марта 1942 года противником одновременно были нанесены удары изнутри и извне «котла» в стык 1-й ударной и 11-й армий на узком четырехкилометровом участке в общем направлении на село Рамушево, расположенное на реке Ловать. Для советских войск это был неблагоприятный момент, так как к этому времени соединения 1-й ударной армии были значительно ослаблены: в февральских боях они понесли большие потери в людях и технике, израсходовали значительную часть боеприпасов, при этом длительное время не получали пополнений людьми и материальными ресурсами. Фронт 1-й ударной армии протянулся на 55 километров, она не имела ни второй линии обороны, ни армейских войсковых резервов.

Латышская дивизия оказалась на внешнем фронте окружения вместе со 2-й гвардейской бригадой морской пехоты — в обороне на направлении главного удара 329-й немецкой дивизии. Она проявила исключительную стойкость, отразив четыре атаки врага. Дивизия, не отступив ни на шаг, стойко удерживала свои позиции, неоднократно переходя к контратакам, как и ее соседка, 364-я стрелковая дивизия («Сибирская»). Несокрушимость обороны латышей и сибиряков не давала фон Зейдлицу возможности сразу расширить вбитый им в нашу оборону клин на юг, вдоль шоссе Старая Русса — Холм.

К утру 22 марта полки переднего края отошли на северную окраину Соколовского леса. Они поменяли направление фронта обороны, развернувшись вместо запада на север. Теперь фронт обороны дивизии растянулся до 15 километров, оголился правый фланг и пришлось поставить в окопы всех до единого красноармейцев всех специальных подразделений, кроме связистов и шоферов. Этот новый рубеж приходилось удерживать, отбивая каждый день до четырех-пяти атак. Фланги 15-километрового фронта обороны дивизии теперь упирались в реки Полисть и Порусье, а центр представлял собой дугу, выгнутую в сторону противника.

Противник вышел к шоссе Старая Русса — Холм у Соколово, под угрозой оказались тылы дивизии в районе деревни Шапкино: медсанбат, склады продовольствия и боеприпасов. В ночь с 22 на 23 марта колонна тыловых подразделений стала уходить на юг по дороге вдоль реки Редья. Дорога на Великое Село оказалась забитой большим количеством транспорта. От авиационных бомбардировок были понесены значительные потери. В конечном итоге тылы дивизии достигли нового места расположения дивизии, у Байково.

Прорыв противника в район Соколово еще более осложнил положение Латышской дивизии. Но подведенные командованием армии подкрепления прикрыли ее правый фланг, заняв оборону в районе деревень Соколово, Ратча, Лосытино, Чернышево и восстановив сплошной фронт обороны южнее места прорыва.

Группа Фон Зейдлица прорвав линию обороны советских войск на внешнем фронте окружения продвигаласб вперед в восточном направлении. К 30 марта противник прорвался к населенным пунктам Рамушево и Черенчицы у р. Ловать. Прилагались активные усилия к расширению прорыва. К концу марта создалась угроза окружения не сдававшей свои позиции Латышской дивизии, правый фланг которой оставался оголенным.

Таким образом, с 30 марта дивизия уже попала в полуокружение. Оценив создавшуюся обстановку, командование армии отдало приказ на отход дивизии на 4–5 километров к югу для занятия обороны длиной 6 километров на линии Леушино — Взгляды, на одной линии со своим правым соседом — 364-й дивизией, поскольку дальнейшая оборона по прежнему рубежу — рекам Холынье и Полисти — теряла смысл и грозила полным окружением. Занимаемый дивизией до отвода на юг участок не имел дорог, и остававшихся после мартовских боев сил и средств было недостаточно для его удержания.

К 1 апреля 201-я дивизия оторвалась от противника и отошла. Теперь у нее значительно сократилась протяженность фронта обороны (с 15 до 6 километров), уплотнились боевые порядки, и она имела обеспеченные фланги. После прорыва немцами внешнего фронта окружения Латышская дивизия в составе войск 1-й ударной армии вплоть до июня 1942 года держала оборону на южной стороне «Рамушевского коридора», препятствуя попыткам противника расширить его. 21 апреля немецкие войска соединились с Демянской группировкой, но отводить войска из Демянска не стали. Выступ до весны 1943г. сохранялся как плацдарм для возможных бушующих операций. Созданный проход («Рамушевский коридор») в «Демянский мешок» был довольно узким (12 километров), поэтому сразу же была создана мощная оборона — были введены дополнительные силы численностью 5 дивизий, и проведена в течение лета 1942 года большая работа по строительству оборонительных сооружений, связывающих системы траншей и сети дорог, достигавших местами переднего края. Длина «коридора» — около 35 километров, демянский плацдарм в поперечнике имел около 50 километров.

Этот период стал самым тяжелым во всей боевой жизни Латышской дивизии. Снаряжение и продукты доставлялись только самолетами. Среди болот, превратившихся весной 1942 года с начавшейся распутицей в озера, не имея достаточного снаряжения и продуктов питания, дивизия продолжала вести упорные бои с противником. Это продолжалось более двух месяцев. Снабжение осуществлялось нерегулярно, бойцы могли получать иногда по 100 грамм хлеба в день, а нередко бывало, что продовольствия не было совсем. Солдатам приходилось искать боеприпасы и продовольствие, совершая для этого вылазки на нейтральную полосу, потому что в апреле быстро растаял снег, не было никаких постоянных дорог (зимние дороги исчезли), и весь район северо-западнее Осташкова стал практически недоступен для любого вида транспорта. Вся армия, а с ней и дивизия, фактически оказалась без тыла, в полной изоляции, без продовольствия, фуража, боеприпасов.

Использование наземных коммуникаций для снабжения войск возобновилось только с конца мая 1942 года.

22 мая 1942 года было сменено командование 1-й ударной армии. Новый командарм генерал-лейтенант В.З. Романовский 5 июня 1942 года представил план перегруппировки сил и средств, предусматривавший, в частности, вывод войск левого фланга армии — двух бригад и пяти дивизий (в том числе 201-й Латышской) — из сильно заболоченного и бездорожного района юго-западнее Старой Руссы на юго-восток, на восточный берег реки Ловать. Это сразу облегчало их действия, управление и снабжение, сокращало протяженность линии фронта со 170 до 122 километров, уменьшало расстояние от войск до баз снабжения на 40 километров, создавало возможность вывода войск в резерв.

3 июня 1942 года Ставка издала директиву 170432 о подготовке к операции по разгрому демянской группировки противника. Приказывалось войска 1-й ударной армии отвести на восточный берег р. Ловать, оставив передовые части на р. Редья.

Сложность операции организованного отхода с занимаемых позиций была значительной, несмотря на уже имевшийся положительный опыт. Дивизия уходила со всей материальной частью, тылами. Особую, и весьма значительную, трудность представляло и то, что воины очень ослабли из-за длительного недоедания. Важной проблемой стала организация специальных санитарных постов для оказания помощи бойцам, которые во время пешего марша не могли двигаться самостоятельно. Войска уходили вместе с населением окружающих деревень, не желавшими попасть под иго оккупации, и ему тоже надо было оказать помощь. К маю в дивизии пало большинство конского поголовья, остро встал вопрос о транспорте.

4-5 июня первым вывели 122-й полк. Он перенес наибольшие тяготы, обороняясь в районе безымянной высоты в 3 километрах западнее деревни Леушино. Его позиции были в заболоченном лесу, в воде, все эти недели бойцы не имели возможности высушить обмундирование.

Дальнейший отход дивизии по плану оказался невозможен. Немецкие войска, заметив начало отхода наших частей, сразу же перешли в наступление, применив танки. Сосед слева, малочисленная по составу 50-я стрелковая бригада, с ослабевшими от длительного недоедания бойцами, была смята.

Перед угрозой выхода немцев в тыл 1-й ударной армии ее командование приказало дивизии самой обеспечить свой левый фланг, а фактически — левый фланг всей армии. Для этого приказывалось занять и удерживать несколько деревень между реками Холынья и Полисть: Большие и Средние Гривы, Виджу, Кривец. Это означало удлинение фронта обороны дивизии с 7 до 14 километров.

С 8 по 10 июня эти позиции пришлось оставить. Чтобы организовать отражение натиска немецких войск, были сформированы два сильных арьергардных батальона, которые и прикрыли отход. Этот сложный маневр был организован в виде поэтапного отступления полков, проходивших определенное расстояние и сразу же встававших в оборону. Эта тактика оправдалась. Бои 11 и 12 июня вели два арьергардных батальона, одним из которых командовал уроженец Даугавпилса капитан Григорий Кириллов. Периодически отступая, бойцы батальонов не давали гитлеровцам себя обойти, продолжали их сдерживать.

Войска дивизии, обеспечиваемые действиями арьергардных батальонов, к исходу дня 11 июня организованно отошли к рекам Порусья и Лютая. Туда же подтянулись тылы дивизии и 92-й полк. 191-й полк прошел от деревни Взгляды 30 километров и прибыл в деревню Бураково. Так соединение успешно завершило сложный маневр.

В ночь с 13 на 14 июня дивизия начала переходить на восточный берег р. Ловать. Оборону там она заняла в районе населенных пунктов Большие и Малые Язвищи, Воротавино, примерно в 45 километрах к юго-востоку от прежней линии обороны.

17 июня 1942 года, после организованного и успешного отхода за р. Ловать, Латышская дивизия, вместе с другими частями и соединениями, была выведена из состава 1-й ударной армии в резерв фронта. С соблюдением мер сохранения военной тайны был оставлен район деревни Воротавино, и дивизия сосредоточилась южнее населенного пункта Молвотицы, в 30 километрах юго-западнее Демянска. Бойцы строили оборонительные рубежи, занимались боевой подготовкой.

С 21 июня 1942 года дивизия, разместившись в районе Конищево, Заборовье, Сысоево, начала готовиться к нанесению удара на Шепелево, Бель-1, Дягилево. Затем замысел операции, а, соответственно, задача дивизии были изменены. Развернулась подготовка наступления, нацеленного на вторичное полное окружение немецкой группировки в районе Демянска путем перекрытия «Рамушевского коридора» ударами с севера и юга.

Латышская дивизия была включена в северную ударную группировку в составе 11-й армии. Она размещалась от реки Ловать до станции Кневицы.

С 8 по 11 июля железнодорожники провезли Латышскую дивизию вокруг «Демянского выступа» и доставили на станцию Крестцы. Теперь она должна была наступать на «коридор» не с юга, как раньше, а с севера, в междуречье Ловати и Полы. С 16 июля дивизия за три ночных перехода прошла 80 километров и вышла на участок фронта 11-й армии (командующий с июля 1941 года по ноябрь 1942 года генерал-лейтенант В.И. Морозов (1897–1964)).

На 25 мая 1942 года в дивизии было всего 7066 военнослужащих. Национальный состав соединения в этот момент был следующим: 2874 латыша, 1841 русский из других союзных республик, 986 евреев, 877 русских из Латвии, 123 белоруса, 111 украинцев, 95 поляков и 60 татар. Из вооружения в этот момент у нее, среди прочего, были 28 76-миллиметровых орудий и 8 122-миллиметровых гаубиц.

11-я армия наступала на немецкую группировку в районе населенных пунктов Васильевщина, Курганы, Налючи, Туганово, Голубово. С 20 июля 1942 года Латышская дивизия участвовала в наступательной операции Северо-Западного фронта против демянской группировки немецких войск, ставившей задачу снова замкнуть кольцо ее окружения. До конца июля дивизия неоднократно наступала, ведя бои за укрепленные пункты Голубово и Туганово северо-западнее Демянска.

Село Туганово было расположено на высоте, с которой немцы могли обстреливать наши позиции и ближние тылы. В боевом приказе была поставлена задача перерезать 10-километровый коридор, соединявший окруженную группировку противника с его основными силами в районе Старой Руссы. Войска прорывали упорно удерживавшуюся оборону, насыщенную огневыми средствами, минными полями, проволочными заграждениями, лесными завалами, многочисленными траншеями, окопами, ходами сообщения, специально построенными для переброски войск дорогами. Эти бои были очень тяжелыми, позиции неоднократно переходили из рук в руки, обе стороны несли большие потери. Был захвачен важный огневой рубеж — высота «Огурец».

Активные действия дивизия вела и в августе 1942 года, но часто для их успеха не хватало сил и огневых средств. Бои местного значения велись постоянно, силами отдельных полков, периодически менявшихся на передовой. Вся дивизия участвовала в наступательных действиях 26 и 30 августа.

Расход снарядов с нашей стороны был строго лимитирован. Атакуемые опорные пункты поддерживались массированным артиллерийским и минометным огнем из глубины обороны. В ходе боев противник подтягивал подкрепления к фронту, где велись боевые действия.

Командование 16-й немецкой армии, обеспокоенное тем, что непрекращающиеся настойчивые атаки советских войск наносят большие потери немецким войскам и сузили на некоторых участках коридор до 2,5–3 километров, провело в сентябре 1942 года с привлечением ударного «кулака» частную наступательную операцию с целью расширения коридора. Рано утром 1 сентября 1942 года противник начал контратаку с целью вернуть высоту «Огурец» и опушку леса южнее деревни Никольское. Действия нашей артиллерии были затруднены густым туманом, гитлеровцы смогли потеснить некоторые подразделения дивизии. Оперативно проведенной контратакой 122-й полк отбросил противника. С пехотинцами 122-го полка взаимодействовали артиллеристы 92-го полка Латышской дивизии и одного из полков соседней 282-й дивизии (II формирования).

Если раньше немцы считали демянский плацдарм «пистолетом, приставленным к сердцу России», то в последующем они стали называть его «маленьким Верденом». «Рамушевский коридор» они называли «коридором смерти».

10 сентября 1942 года дивизия была выведена из боя и сконцентрирована у станции Крестцы, откуда она была переброшена в Вышний Волочек, в резерв Ставки Верховного главнокомандования.

К осени 1942 года оказались в значительной степени исчерпанными призывные контингента для пополнения 201-й латышской стрелковой дивизии гражданами Латвийской ССР и латышами, проживавшими в других союзных республиках. Комплектование резервов для дивизии стало производиться из советских граждан различных национальностей.

5 октября 1942 года за проявленные в битве под Москвой и у Старой Руссы мужество и стойкость, за героизм личного состава приказом народного комиссара обороны № 300 дивизии было присвоено гвардейское наименование. Отныне она именовалась «43-я гвардейская стрелковая Латышская дивизия».